Молодые женщины верят, что битва за равные права окончена.
Они серьезно ошибаются.

Hermione Hoby
The Guardian

В 1985-м обнаженная грудь моей матери привела ее в газету "Сан",
но не тем путем, о котором вы могли подумать. Она принадлежит примерно тому же
поколению, что и  Жермен Грир (Germaine Greer), она феминистка, но не
столь известная и радикальная. Тем не менее мы обе были в той газете: решение
мамы покормить меня грудью во время занятий в школе для девочек, где она
преподавала, в ее глазах не было актом протеста против системы. Это было
естественно для нее. Но до сих пор, несмотря на то, что кормление грудью в
публичных местах становится более привычным для женщин, некоторых это все же
шокирует.

Посмотрев "Трилогию", пьесу шедшую в последнюю неделю
Эдинбургского фестиваля, и  анонсированную как "занимательное
путешествие к современному феминизму" ("celebratory venture into
modern-day feminism"),
я поняла, что мое поколение нуждается в феминизме, так же, как поколение моей
матери. В кульминации перформанса зрители радостно напевали
"Иерусалим" и раздевались на сцене. Это выдающееся шоу Ника Грина
(Nic Green) заставило говорить о себе весь город. Вторая часть пьесы базируется
на исторических дебатах 1971 года о правах женщин, бушевавших в Нью-Йорке и,
как ни странно, возглавляемых архи-женоненавистником Норманом Мейлером (Norman
Mailer)

Я думаю это, включая бурное веселье Джилл Джонсон (Jill Johnston), автора
журнала "Деревенский голос" (Village Voice), принимавшей
участие в раздевании на сцене с подругами, позволило сказать женщине моего
возраста: «Это осталось  в прошлом, не
так ли?» ("Aren't we past all that?"). Ответ в моей голове после
пьесы Грин и К: «Нет».

Это в прошлом, если "это" - брить подмышки и носить сексуальную
обувь, не боясь изменить феминизму. Мы, тем не менее, нуждаемся в феминизме.
Мне за двадцать и, наверное, моя мать подвергалась сексизму больше, чем я. Тем
не менее, женщины (и мужчины) нашего поколения должны продолжать то, что начали
ниши матери.

Мы прошли длинный путь. Дистанция, которую мы ощущаем между сексизмом,
укоренившемся в Америке шестидесятых (что, например, демонстрирует программа
"Сумасшедшие мужчины" (Mad Men), так же велика, как путь,
который нам предстоит пройти.

От навязчивых дискриминационных двойных стандартов  телевизионных
боссов и шокирующих статистических данных - каждый четвертый верит, что женщина
сама виновата в изнасиловании, если одевается "сексуально или
откровенно" - до комментариев председателя консервативного политического
клуба (Gosport's Conservative Association),  что он отбирал бы в Парламент
только привлекательных женщин. Поэтому большая ошибка думать, что наступила эра
пост-феминизма.

Когда мне было пять и я в ожидании "Улицы Сезам" смотрела
парламентские слушания (PMQs), я спрашивала всех, почему на телевидении только
мужчины. Девятнадцать лет спустя я могу задать тот же вопрос: в Британии только
три женщины-министра, только 126 из 645 членов парламента - женщины.

Можно ли верить всерьез, что эти цифры справедливы? Женщины по-прежнему не
имеют равных возможностей в обществе. Мое поколение должно избрать сорт
феминизма который основан не на порке мужчин, а хорошем чувстве юмора, как у
Грина, и одновременно отличается глубоким и серьезным взглядом на вещи.

Меня беспокоит то, что мы не называемся феминистками. Как
спросила телеведущая на прошлой неделе: "Насколько глупым надо быть, чтобы
сказать: "Я верю в гендерное неравенство". Я бы сказала, глупее, чем
пятилетний ребенок.

http://www.guardian.co.uk/commentisfree/2009/aug/23/hermione-hoby-feminism-edinburgh-festival

(Перевод: Наташа Биттен)